20 сентября 2023
В Кафедральном cоборе города Славгорода на клиросе несет послушание Сергей Иванович Остапенко. Его дед Твердохлеб Яков Прокопьевич 1903 года рождения в годы хрущевских гонений пострадал за веру. В 1957 году в селе Знаменка его судили показательным краевым судом за религиозные убеждения. Началось все с того, что он не разрешил своей младшей дочери Татьяне надеть пионерский галстук, а еще у него на дому проходили собрания верующих. На суд собралось все село.
В 1963 году 24 июля в газете «Алтайская правда» вышла статья заместителя заведующего краевым домом политического просвещения Л. Лысенко под названием «Атеисты за работой». В ней как раз немного освящается событие суда и показан атеистический дух по отношению к религии того непростого времени.
«Коммунистическая партия делает все для воспитания советских людей достойными гражданами нового общества, носителями высокой идейности, нравственной чистоты, духовного богатства, физического совершенства, свободными от всего, что сковывает силы человека, унижает его достоинство, в том числе и от такого пережитка прошлого, как религиозные предрассудки и суеверия. Надо иметь в виду, что действенность, эффективность атеистической пропаганды будет обеспечена при условии, если эта работа ведется систематически, настойчиво, терпеливо. Наряду с такими испытанными массовыми формами политического воспитания, как лекции, беседы о причинах различных явлений природы, демонстрации «чудес» церковников, вроде «обновления икон», «самозажигающихся свечей», превращении воды в вино, публичное разоблачение «святости», «непогрешимости» служителей культа, особое место должна занять индивидуальная работа с верующими. Основной формой здесь является беседа с хорошо аргументированными доказательствами реакционной сущности религии. Успех индивидуальной работы зависит, главным образом, от агитатора, его эрудиции, умения убеждать, воздействовать на собеседника. Партийные организации нашего края, используя новые формы атеистической пропаганды, усилили борьбу с религией, вырвали из пут религиозного дурмана многих трудящихся, вернув их к плодотворному труду, активному участию в общественной жизни. Интересна в этом отношении работа атеистов А. Я. Фаста и Р. Б. Франка – коммунистов колхоза имени Энгельса Хабарского района. Они умело заводят разговор с верующими, завоевывают их доверие. Беседы начинают не с вопроса о вере в бога, а, например, с обзора событий в крае, колхозе, стране, и за рубежом. И лишь постепенно подходят к разговору о сущности религии, обрядов и праздников. Хорошо используют они противоречия библии. Например, в библии говорится о том, что сначала бог отделил тьму от света и только через три дня создал солнце, луну и звезды. Пропагандист спрашивает: «Почему такая несуразица?». Верующие, конечно, ничего не могут на это ответить и начинают думать о смысле прочитанного. Или другой эпизод из библии: о дочерях Лота и их взаимоотношениях с богом. Этот пример заставляет верующих женщин задумываться о моральной стороне библейских сказок. А. Я. Фаст и Р. Б. Франк ведут беседы на немецком языке в домах верующих или приглашают их в клуб. В результате таких бесед, чтения антирелигиозной литературы верующие постепенно отказываются от своих неправильных убеждений, порывают с религией. За последнее время несколько сект распалось в колхозе имени Энгельса, в селах Протасово, Никольском… Атеисты-пропагандисты села Знаменки, кроме индивидуальных бесед с верующими, применяют и другие формы работы, такие, например, как разоблачение истинного лица проповедников сект. В селе Знаменке действовала секта баптистов, возглавляемая некими Твердохлебом и Мауль-Кохом. Твердохлеб многие годы нигде не работал, жил за счет членов секты, его жена тоже не работала. Он был изувером по отношению к своим детям. Дочери Тане не разрешал посещать школу, и она осталась неграмотной. Стерший сын Иван в 18 лет стал инвалидом из-за того, что родители своевременно не обратились за помощью к медицине. Общественность села приняла решение – просить привлечь Твердохлеба к уголовной ответственности за тунеядство и изуверство. На заседание народного суда, где слушалось дело Твердохлеба, были приглашены жители села, особенно женщины-сектантки. В процессе по делу Твердохлеба выяснились лицемерие и лживость этого изувера, его невежество и варварское отношение к детям. В зале, где шел процесс, не нашлось ни одного человека, который бы сочувствовал ему. Наоборот, женщины требовали сурового наказания. Этот процесс многим дал возможность убедиться в огромном вреде баптизма. Под воздействием агитаторов-атеистов тт. Панченко. Данильченко, Кузьменко баптистская секта в селе Знаменке распалась. Многие, в прошлом активные, ее члены, такие, как Бергардт, Штайнбрехт, Порядин и другие, вышли из секты, посещают сейчас лекции, кино, хорошо работают на производстве. Однако идеологическая борьба с религией – дело не кратковременное.
Надо, как сказал в своем докладе на июньском Пленуме ЦК Л.Ф. Ильичев, противопоставить религии боевую, наступательную научно-атеистическую пропаганду, разоблачать деятельность изуверских сект, которые причиняют физический и моральный ущерб людям, носят откровенно антиобщественный характер».
Из воспоминаний дочерей и внуков Якова Прокопьевича удалось узнать, каким он был на самом деле. Дочь, Александра Яковлевна Соболевская (Твердохлеб), родилась 24 января 1934 года, рассказывает: «А як у меня воспоминания? Отец у меня хороший был, очень хороший. Верующий, трудолюбивый, такой набожный был. Летом 1957 или 58 годe, наверное, его и забрали. Тут церкви же не было у Знаменке, вот собирались по хатам у бабок, и мама стала ходить с ним. У этой бабки помолятся, у другой бабки помолятся. А он взял да говорить: «Ну а теперь приходите ко мне, у меня в доме помолимся». А не то да не додумался, что рядом же председатель Сельсовета жил у нас. А он видить, что бабки идуть, идуть бабки – «А так ты вон чем занимаешься…» И значит, это вот за это его и посадили. Афиша была здоровая с большими буквами: будут такого-то числа судить его. И я на суде была там. Вы знаете, у клубе негде было сесть, стулья все стояли, вся Знаменка была… А он ещё больной такой был, недомогающий. В то время он ещё работал — там и там работал. Везде его хвалили, что он трудолюбивый был. А тут приболел. А тут ещё забрали его. У него в роте сохло и мама принесла, я, говорить, бутылочку водички взяла, чтобы он хоть у роте промочал. Из суда вывели и уже в милицию повели. А я подбежала, хотела ту бутылку дать. А этот Сердюк, начальник милиции: «Ты что делаешь?» — и выхватил у меня эту бутылку. Не дал отцу. Ой, Господи!.. Ну, а потом уже, это уже когда посадили, мы тогда приезжали с Анною в Барнаул. Неправда, то, что люди хотели наказать отца, все слушали молча».
Годом ранее Яков Прокопьевич с Александрой ездили в Барнаул в Покровский Собор на службу и останавливались у одной верующей бабушки, которая их приютила. Через год Александра с сестрой Анной снова остановились у этой же бабушки, но в этот раз по другой причине, — посетить отца в тюрьме. Первый день по приезду в тюрьму, дочери просидели в сторожке, и только на второй день разрешили повидаться с отцом и то только одной из них. На свиданку пошла старшая дочь Анна. После этого родные увидели его только после освобождения — через 5 лет.
Как он жил в тюрьме, Александра Яковлевна вспоминает со слезами: «Ой, ой, я даже не могу говорить… Пришел, рассказывал, а его там били, даже он с кровью ходил. У меня на штанах говорить, кровь засохнет, а там какая-то добрая бабка была, стирала ему, наверное, верующая была…».
Ольга Александровна Моор (Соболевская) внучка Якова Прокопьевича охарактеризовала его как тихого, скромного человека. «…У нас вообще вся семья такая была. У маминой покойной старшей сестры Анны самое ругательное слово было – собака. И дед такой же был, такой же тихий, смиренный. Эта семья всегда старалась во всем проявлять смирение и полагаться на волю Божию. Жили бедно, но очень дружно. Никто никогда не употреблял ругательных и грубых слов. Мы росли под одной крышей с моим двоюродным братом – ровесником Кривцовым Анатолием. Баба Домна приучала нас к уступчивости, прерывая наши детские споры словами: «Не лайтесь! Кто умнее, тот и смовчит (промолчит). И при этом своим примером взрослые учили нас кротости. В статье «Алтайской правды» было написано, что товарищи деда, с кем он встречался, покаялись. Они теперь хорошие, трудятся, работают… Если бы дед отрекся, тоже был бы хороший. А он от Бога не отрекался. Вот и все, за это и пострадал! Автор, написавший статью о сектантах, явно не отличал баптистов от православной веры и потому все обвинения нашего деда в сектантстве по сути своей изначально несостоятельные. Ведь баптисты не держат в доме икон и, вообще, их не признают. А у Твердохлеб иконы постоянно висели в доме. Дед никогда не жил за счет других людей, как пишет газета. Это наглая ложь. В этой семье готовы были последнее отдать, но чужого никогда не брали. Дед работал постоянно, был смиренным и исполнительным. Его можно было обвинить хоть в чем – он не оправдывался, не спорил. И этим пользовались те, кому было выгодно свалить все на него. Он бы мог написать опровержение про то, что люди собирались у него просто так, и что Богу они не молились. Ему и предлагали такое написать. Мне мама об этом рассказывала. А он на это сказал: « Я писать ничего не буду. Как Бог даст». Не правда то, что тетя Таня осталась неграмотной. В детстве она много болела, была слабенькой и они ее не отдали в школу по возрасту. За это деда и бабу обвиняли, как могли, что, мол, запрещают учиться. Она пошла в первый класс двумя-тремя годами позже. Поэтому и в пионеры ей предстояло вступить в старшем возрасте. К тому времени у нее не было никакого желания туда вступать, и потому доучивалась в вечерней школе, успешно окончив полный курс восьмилетки. Она даже хотела выучиться на воспитателя детсада, но средств не было ехать в город на учебу, и поэтому пошла работать на стройку».
Чтобы не ходить на выборы Яков Прокопьевич прятался в погребе своего дома. «Историю про погреб я слышала. Это так и было – они боялись идти голосовать. Это будто голос свой не за Бога отдать. Конечно, они были неграмотные, всего боялись, чтобы, чем не согрешить перед Богом. Соблюдали во все времена все церковные праздники, несмотря на строгие запреты»,- говорит Ольга Александровна.
В статье Л.Лысенко писал, что сын Иван ослеп, потому что родители вовремя не обратились к врачу. Сына у Якова Прокопьевича звали Владимир. Дочь Владимира Яковлевича Пономарева Ольга Владимировна говорит, что врачи смотрели его, говорили, что питание плохое. Выписали ему рыбий жир, и дед пешком ходил из Борисовки в Знаменку за рыбьим жиром. Вдобавок еще переболел золотухой, и это повлияло на зрение. «Да и, вообще, у нас по линии отца все болеют глазами, видимо, это наследственное»,- вспоминает Ольга Владимировна.
Ольга Александровна говорит, что в основном все люди в деревне были сторонниками коммунистических идей, одна их семья была как изгои. Они двери закрывали, чтоб чужие люди не заходили на иконы не смотрели, чтоб не докладывали.
Яков Прокопьевич старался жить по церковному уставу, соблюдал посты, молитвенные правила, слушал Священное Писание, так как сам был неграмотный, просил читать ему старшую дочь Анну. Чтил церковные праздники.
Александра Яковлевна вспоминает: «…Строил себе дом племянник Павел, пришли к дяде Яше, попросили помочь. В то время собирали субботники на постройку домов по воскресеньям – суббота рабочая была. Но отец ответил, если б ты не в воскресенье работал, я б до тебе пишов, в воскресенье — Господь Воскрес, и я не пойду».
Также из родных никто не помнит, чтобы он когда на кого повышал голос, гневался. «…Хоть чем-нибудь обидел или когда-нибудь поругались с кем-то, такого я не помню, чтобы там, если кто там на него не то скажет, — вин лучше перемовчить, никогда не помню я, чтобы он с кем-то ругался, кричал, такого я ни разу не слыхала…», — говорит дочь Александра.
Семья Твердохлеб по Столыпинской реформе в начале 20 века переехали на Алтай из Украины и поселилась в селе Борисовка-Пановка Знаменского района. Старший брат Якова Прокопьевича Абрам вернулся назад на Украину. Федор и Николай остались на Алтае. Приобщение к вере у семьи Твердохлеб переходило, как говорится, от отца к сыну. Александра Яковлевна помнит, что в детстве они все повторяли за своей бабушкой Натальей. «…Мама моего отца тоже очень верующая была. Когда мы маленькие были, тогда топили дома мусором — то соломой, то полынем. И мама говорить старшей дочери: «Лида, слазь с печки, иди, заметай хату, сейчас будем Богу молиться». Она по заметаеть, и мы встаем. Что бабушка говорить — и мы повторяем, она на коленки встанеть — и мы стоим. Как бабушка делаеть, так и мы делаем. Она такая молящая была, такая верующая…»
Раньше Борисовка называлась поселение №10 с сельским советом «Восточная заря», а Пановка поселение №20. В одном из этих сел познакомился Яков Прокопьевич со своей будущей женой Домной Ляшенко. В 1927 году у них родилась дочь Анна, в 1929 году сын Владимир, в 1934 году дочь Александра, в 1947 году дочь Татьяна. Детей в их семье было много, но многие не выжили и умерли в раннем детстве (Леонид, Илья, Иван, Матвей, Дмитрий, Николай, Лида, Екатерина). В 1930 году пытались сменить место жительства, уезжали в Семипалатинск. Но им там не понравилось и через несколько месяцев приехали обратно в Знаменский район. В военные годы Яков Прокопьевич снабжал водой военные полевые госпиталя, работал в шахте. Последнее место работы — сторож в сберкассе.
Сохранились в семье Твердохлеб семейная икона Божией Матери Тихвинская и Евангелие, которое дочь Анна читала Якову Прокопьевичу.
Хрущёвская антирелигиозная кампания (хрущёвские гонения на Церковь) — период обострения борьбы с религией в СССР, пик которого пришёлся на 1958—1964 годы. Названа по имени руководителя страны того периода — первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущёва, которому приписывается публичное обещание к концу семилетки, то есть к 1965 году «показать последнего попа по телевизору». В 1964 году, ещё до отстранения Никиты Хрущёва от всех партийных и государственных постов (на пленуме ЦК КПСС 14 октября 1964 года), антирелигиозная кампания пошла на спад, хотя в целом антирелигиозная политика была продолжена, изменились только её формы и методы.
Религиовед Лев Митрохин делил гонения на религию в СССР на два этапа: «воинствующий атеизм» (1920—1930-е годы) и «научный атеизм» (1950—1980-е годы). В годы «воинствующего атеизма» гонения были направлены на физическое истребление наиболее активных верующих, которые рассматривались как носители враждебной советскому государству идеологии. Однако в годы войны верующие с оружием в руках доказали свою преданность советской Родине. Поэтому позднее, в годы «научного атеизма», верующих стали считать частью советского общества, пусть и «заблудшей». В годы «научного атеизма» гонения были ориентированы на «перевоспитание» верующих, а также выставление их в неприглядном свете в глазах всего остального общества.
Сущность нового политического курса была определена в третьей Программе КПСС, принятой в 1961 году. Здесь религия названа «пережитками капитализма в сознании и поведении людей», а борьба против этих пережитков — «составной частью работы [КПСС] по коммунистическому воспитанию».
По мнению историка Елены Панич, ключевым в новой Программе КПСС стало слово «воспитание». Оно означало, что теперь партия намерена осуществлять не диктатуру пролетариата, а воспитывать достойных членов социалистического (а в перспективе — коммунистического) общества. Прописанный в этой же Программе КПСС «моральный кодекс строителя коммунизма» предусматривал, что члены социалистического общества должны сочетать в себе «духовное богатство, моральную чистоту и физическое совершенство».
«Второй особенностью кампании стал её небывалый размах. Борьба с религией велась силами не только правоохранительной системы, но и партийных и советских органов власти, руководства и коллективов предприятий, профсоюзов, комсомола, общественных организаций. Эта тотальность гонений должна была создать для верующих атмосферу отвержения, культурной изоляции, в которой они чувствовали бы себя гражданами второго сорта, изгоями общества, недостойными вместе со всем народом войти в светлое будущее. Одна советская поэтесса писала в те годы: «Молиться можешь ты свободно, но так, чтоб слышал Бог один», — отметил историк Владимир Степанов[1].
[1]Хрущевская антирелигиозная компания[Электронный ресурс] – Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki
